Все продолжали думать о Томе и Ричарде и упорно молчать.
На следующий день Эдвин вдруг совершенно с другой стороны посмотрел на их путешествие. Оно длилось уже несколько месяцев, и за это время весь тот романтизм, присущий всем приключениям, который был вначале, совершенно пропал. Ветер, казалось, больше не подгонял путников, а, наоборот, дул в противоположную сторону, пытаясь остановить их. Солнце теперь вставало по утрам, чтобы только напомнить, что они должны ехать дальше, ехать вперёд и только вперёд. Оно грело как будто более усердно, чем до этого, словно пытаясь поджарить путешественников. В общем, и солнце, и ветер ополчились против них.
Через дня три после того, как похоронили Ричарда, группа наткнулась на вкопанную в землю палку с висящей на ней шляпой. Выходило, они не одни такие, кто хоронит людей подобным образом. Ага, шляпа эта старенькая, поношенная, значит, хозяин был не самым обеспеченным человеком, большего знать о нём и не требуется. Он просто был не очень обеспеченным человеком, как Том, как и почти каждый, кто ехал в Калифорнию.
Глава 8. Ночное происшествие
Несмотря на то, что группа Рассела стала меньше на два человека, ничего в принципе не изменилось. Солнце всё так же вставало на востоке и заходило на западе, Конор так же без конца чертыхался и возмещал злость на лошади, Марк улыбался, а Мэтью молчал, прятал руки за спину и бубнил себе что-то под нос. Короче говоря, жизнь текла своим чередом.
Эдвину удалось ближе познакомиться с Генри, он, как и другие, замечал много странностей в поведении новичка в их группе, такие как: фанатичный взгляд, эмоциональная речь, наполненная не всем понятными философскими рассуждениями. Но странности Генри не отталкивали от него людей, а, наоборот, притягивали. Выделялся он, прежде всего, не высоким ростом, а оптимизмом и жизнерадостностью: Генри так и сиял, как Вифлеемская звезда, ознаменовавшая рождение Иисуса. И подобно звезде Генри был как бы далёк от всего земного, привык всегда полагаться на случай, почти всегда равнодушно относиться к происходящим вокруг событиям.
В один из вечеров между ним и Эдвином произошёл следующий разговор.
– Так ты правда из Бостона? – спросил Эдвин, разглядывая пламя костра, танцующее свой чарующий танец.
– Конечно, – ответил Генри. – Я из того самого города, в котором в реку сбросили ящики с чаем, что послала Англия.
Конец ознакомительного фрагмента.